В традиции "правой" и "консервативно-революционной" мысли существует, как минимум, три основных теории "оправдания" Государства.

1. Сакральное оправдание. Государство в лице своих иерархов наделено миссией удерживать сакральную традицию и способствовать возвращению своих подданных в до-государственный рай, "золотой век". Эта теория коренится практически во всех языческих традициях. Глава государства - верховный иерарх - является земным богом. Авраамические традиции (иудаизм, ислам) относятся к государству как к неизбежному злу, которое необходимо либо игнорировать, либо строго подчинить себе (ведь каста жрецов выше касты воинов). Однако в Христианстве - тоже авраамической традиции - ситуация боле сложная. Католичество наследовало иудейское пренебрежительное отношение к государству (римский папа выше монарха) и в ответ получило консерватино-революционную реакцию либо в форме ереси (французский "культ короля" или лютеранское возвеличивание князей), либо в форме язычества (идея "языческого империализма" Юлиуса Эволы - "орёл над крестом"). Православие выбирает "третий", собственно, христианский путь и утверждает симфонию властей Императора и Патриарха (как в Византии и Московской Руси). В Европе этой "православно-византийской" модели пытались соответствовать Фридрих II Гогенштауфен, Данте и тамплиеры.

2. Органическое оправдание. "Органицизм". Государство - естестенное продолжение органического мира, оно "выростает" из почвы и крови, оно - не бездушный механизм (как современные либерал-демократии), а исполненный духа своей земли и своего народа организм. Из этой теории возникла "геополитика" и "евразийство".

3. Правовое оправдание. Коренится в идеях Макиавелли и Гоббса, в ХХ в. разработана идеологом итальянского фашизма Джентиле и немецкого национал-социализма Карлом Шмиттом. Для того, чтобы вообще существовала какая-либо правовая система, она должна быть гарантирована определённым субъектом сверху - всесильным Сувереном, который отвечает за эту систему и именно поэтому может её нарушить. Иначе правовая система бессильна.

Все три варианта обоснования Государства принимает национал-большевизм в лице своего первого представителя - руского философа и политика Николая Васильевича Устрялова (1890 - 1937). Калужский дворянин, в 1913 году закончил МГУ с дипломом 1 степени и вскоре стал профессором энциклопеции и истории философии прапа, по своим убеждениям он был консерватором и противником революции. Однако, сказать про него, что он был "белым" или "монархистом" нельзя. Устрялов был - государственником ("этатистом"), для которого Русское Государство было - всё, а всё остальное - ничто. Эту мало понятную сегодня страсть к государствостроительству Устрялов обосновывал идеей Гегеля о том, что Государство - это воплощение мирового духа, который шагает сквозь историю к своему планетарному триумфу - финальному самоосознанию (кстати, сам Гегель считал воплощением мирового духа имперскую лютеранскую Пурссию и в другом месте лично Наполеона Бонапарта). В октябре 1916 года в журнале "проблемы великой России", финансированном старообрядцами, в статье "К проблеме русского империализма" Устрялов формулирует своё кредо: "Нужно выбирать: или откровенный космополитизм (будь то социальный, будь то анархический, будь то религиозный), или державная политика. Третьего не дано". В опубликованной в это же время в "Русской мысли" статье "Национальная проблема у первых славянофилов" Устрялов резко критикует славянофильскую мягкотелость - он выступает против "теократии" Хомякова (примата Церкви над Государством, как у католиков), против идей К. Аксакова о якобы "негосударственности русского народа"и необходимости морализаторски взвешивать "добро" и "зло", когда речь идёт о выживании Народа и Государства.

В 1917 году Устрялов - один из лидеров патриотической фракции кадетов, он с радостью принимает Февральскую революцию, освободившую Россию от бессильного царя, но либерально-космополитическое большинство кадетов не разделяет его патриотического оптимизма. В это время он ведущий публицист финансируемой старообрядцами газеты "Утро России" и издаёт еженедельник "Накануне". Большевистская революция повергает Устрялова в смятение - в бывших смутьянах-марксистах явно угадываются великодержавные начинания. В мае 1918 года на съезде партии кадетов Устрялов добивается полного отчуждения - он требует союза с Германией, а не с либеральной Антантой (ср. аналогичное требование крайне-правых - черносотенцев и крайне-левых - большевиков!). В 1919 году он преподаёт в "красном" Пермском университете, в "белом" Омске - он председатель Восточного кадетского бюро. Его последняя надежда - белый генерал Колчак, за диктатуру которого он агитировал, терпит поражение в январе 1920 года, и Устрялов эмигрирует в русский Харбин. Здесь он обнаруживает полный крах "белого дела" и окончательно убеждается в национальном измерении большевизма. Так возникает русский национал-большевизм - только не "слева" как у старообрядцев, а "справа". Ещё до революции он, наследник диалектики Гегеля, считал, что через революционное "отрицание России мы придём лишь к её мощному утверждению". Идеи Троцкого об "экспорте революции на Запад" Устрялов отождествляет с идеями Герцена о спасительной миссии русского народа.

В 1920 году в Харбине выходит первый про-советский сборник "В борьбе за Россию", о журнале "Накануне" Троцкий отзывается как о "форпосте советской прессы за рубежом". В 1921 году в Праге выходит ещё один сборник - "Смена вех", где группа безоэмигрантских публицистов во главе с Устряловым агитирует эмигрантов вернуться в новую Россию, где "смена вех" несёт с собой небывалое могущество. Движение "сменовеховства" - которое напрямую называло себя "национал-большевистским" - возвращает в Советскую Россию тысячи интеллектуалов. В 1925 году Устрялов получает совесткое гражданство, работает в Учебном Отделе КВЖД, в 1928 - директор Центральной библиотеки. В июне 1935 года КВЖД продана Манчжурии и он переезжает в Москву, где преподаёт в Институте инженеров транспорта. Из его бурной публицистической деятельности стоит отметить обстоятельные исследования "Итальянский фашизм" (!928) и "Германский национал-социализм" (1933). О Сталине Устрялов отзывается как о "типичном национал-большевике", и о дальнейшем триумфе сталинизма все будут говорить как о "победе Устрялова". Не забудем, что в параллель "сменовеховцам" аналогично работали евразийцы и, казалось бы, все концептуальные оправдания нового Государства, все наиболее продуманные обоснования стализма уже существовали и вот-вот, и Советская Россия явит всему миру настоящий "тысячелетний рай", укоренённый в Традиции Прошлого и устремлённый к Революциям Будущего, но… идиоты встречаются не только среди кадетов и в сентябре 1937 года Устрялов расстрелян (по обвинению в японском шпионаже и связи с опальным маршалом Тухачевским, кстати, евразийцем). Революционный этатизм был подорван на корню. И именно поэтому после смерти Вождя в 1953 году наступил реванш не-революционного обуржуазившегося чиновничества. Новое Государство потеряло своё оправдание.

Российский национал-большевизм "справа" уходит своими корнями в движение "иосифлян" XV в., в учение о "Третьем Риме" и "опричнину" Ивана Пересветова. И как конфликт между "православными государственниками" Иосифа Волоцкого ("иосифлянами") и "православными анархистами" Нила Сорского ("нестяжателями") XV в. подготовил почву для Раскола XVII в., так и непонимание советских властей своих наиболее страстных приверженцев предопределило крах советизма. Если Государство возникло благодаря Революции, то оно должно поддерживать Революцию каждый день, иначе эти понятия расходятся и тогда наступает современный мир…