Любой историк или политолог, который бы попытался охарактеризовать ситуацию, сложившуюся сейчас в российском государстве, непременно бы отметил, что переживаемое нами время – переломное. Но любой из них затруднился бы с ответом: чем закончатся те процессы, которые переживает наша страна? Очевидна мутация системы власти в Российской Федерации в какую-то новую форму. Но насколько эти процессы глубоки, и, что за новый строй может появиться на свет? Точно предсказать невозможно. И вообще, не будет ли прерван этот процесс каким-либо мощным давлением извне? Всё это зона догадок и неопределённости. Но очевидно, что форма власти, установившаяся сейчас в России, более всего схожа с режимами, ранее сложившимися в республиках Средней Азии (Казахстан, Узбекистан, Туркмения). Данную форму правления можно охарактеризовать, как восточная автократия светского типа, в качестве идеологии которой выступает государственно-бюрократический национализм. Режим схожего типа присутствует и в республике Беларусь, установление его тесно связано с приходом там к власти Александра Лукашенко.

Намного медленнее, из-за величины нашего государства, со скрипом и противоречиями, в этом же направлении двинулась и Россия. Одновременно, в международной политике, интересы государств данного типа стали постепенно расходиться с интересами мирового гегемона – США. Это, в свою очередь, вынуждает азиатские автократии всё сильнее тяготеть к России, как к наиболее крупному из обществ подобного вида. Процессы эти идут очень медленно, с различной степенью интенсивности у разных государств. Но уже постепенно вырисовываются контуры некоего евразийского блока  держав - обломков бывшего СССР. Страны, тяготеющие к этому союзу, очевидно, сильно отличаются от других подобных государств – коммунистических режимов Юго-Восточной Азии (Китай, Корея, Вьетнам), исламских теократий (Иран, Саудовская Аравия). Непохожи они и на марионеточные демократии стран Африки или Латинской Америки. Это какой-то совершенно новый тип общества, причем находящийся в стадии эволюции. Но к какой форме? Попробуем выяснить.

Восточная автократия или государственно-бюрократический национализм это система власти, где в качестве главного носителя государственнических идей выступает не буржуазия какого-либо крупного этноса, а бюрократическая машина данной страны, играющая на востоке роль  главного звена господствующего класса. Для бюрократии всегда характерна иерархичность – пирамидальные структуры чиновников и силовиков, сходящиеся к одной точке – личности выполняющей функции верховного  администратора. Эта фигура, зачастую олицетворяет собою государство, поэтому, порой говорят –  режим Лукашенко, Каримова, Путина.

Безусловно, восточная автократия – государственно-бюрократический национализм, с точки зрения идеологии национал-большевизма, лучше, чем буржуазная демократия. Подобная система ближе к традиционалистским образцам, но лишь отчасти. Фигура правителя всё равно не сможет заменить собой полноценной идеологии, которая должна  выступать в качестве главного стержня государства. Необходимо установить режим идеократии – власти идеи - идеологии или религии. Только такая форма власти является подлинно традиционалистской. Когда вся государственная машина олицетворяется лишь одним человеком – смерть или его уход от власти могут вызвать острейшую политическую борьбу и смуту. И в этом главная слабость политических систем подобного вида. Чтобы обеспечить долгосрочную стабильность власти, неизбежна эволюция восточной автократии в какую-либо иную форму.

А данных форм может быть только три:

I. Установление династического правления, т. е.  фактическая передача власти по наследству. По этому пути пошли Чечня и Азербайджан. Для России же этот путь пока представляется чересчур экзотичным.

II. Второй путь -  превращение власти в систему типа идеократии. То есть принятие в качестве идейного стержня государства какой-либо идеологии и, соответственно, правление одной партии, эту идеологию воплощающую. Эта система схожа с Китаем и другими коммунистическими странами Юго-Восточной Азии.

III. Третий вариант теоретически возможен для России, но относится скорее к разряду фантастических – установление идеократии, но не в форме государственной идеологии, а религии; и, соответственно, введение теократии – религиозного правления по образцу Ирана.

Несложно догадаться, что из всего вышеперечисленного для нашей страны наиболее реален второй путь – установление идеократии на основе единой идеологии и правления одной партии. Также можно спрогнозировать, что из всех ныне существующих идейных концепций в качестве полноценной идеологии может подойти только евразийство. Возвращение к коммунистической идеологии маловероятно – история дважды не повторяется. Победу же евразийских идей в той или иной форме можно признать исторической неизбежностью.

В целом с эпохи распада СССР наблюдается мучительное и противоречивое возвращение России и ряда стран к более традиционным формам государства. Режим либеральной демократии постепенно сменился строем азиатской автократии. Причем шаги к этому были сделаны еще в эпоху правления Ельцина. Она, в свою очередь, неизбежно должна шагнуть еще на одну ступеньку – установление идеократии и однопартийного режима. И теоретически можно предположить возвращение к полностью традиционалистским образцам правления - династический режим и теократия. Но это уже возможная задача следующего исторического витка.

Совершить же переход от второй фазы (азиатской автократии) к третьей (однопартийной идеократии) – задача для России исторически вполне выполнимая. Здесь встает принципиальный вопрос, – каким же образом традиционалистские и консервативно-революционные силы разных толков (евразийцы и национал-большевики) смогут повлиять на этот колоссальный процесс. Ведь он затрагивает миллионы населения, громадное государство и десятилетия нашей истории. Все это происходит закономерно и без нашего участия. Возможностей влиять на это у нас не так уж и много. Но  управлять историей, порой, возможно. Известны примеры, когда небольшие идейные группы  влияли на эволюцию громадных политических систем. Каким способом – попробуем выяснить.

Ядро восточного авторитаризма, как государственной системы, составляет бюрократия и многочисленный служилый класс – как от высших его уровней (элиты спецслужб), так и самый низший (многомиллионные массы бюджетных работников). Именно они – носители идеологии государственного национализма. Повторюсь - государственный национализм отличается от этнического (буржуазного) тем, что основным носителем его является не буржуазия, а бюрократия. Огромная государственная машина  представляет собой довольно рыхлый субстрат. В недрах этого гигантского механизма могут разместиться целые тайные общества, политические фракции и даже партии. В условиях любой диктатуры массы низовых управленцев – это связующее звено между правящей элитой и народными массами. Именно давление этой многочисленной прослойки мелкой бюрократии (в большинстве своем этнически русской) всегда имело значительное влияние на политику верхов в России. И масштабы этого давления не нужно недооценивать.

В свое время именно низовые массы коммунистов и партноменклатуры (опять же в большинстве своем этнически русские) обеспечили эволюцию большевистского режима в национал-большевистский тип.  Именно под давлением молчаливых низов советских управленцев коммунистическая партия трансформировалась из партии мировой революции в партию советского империализма, во многом имевшего великодержавную русскую природу.

К тому же эти процессы идут и сейчас. Именно мелкая российская бюрократия переварила эпоху Ельцина, выжила либерал-демократию и установила режим государственного национализма и восточной автократии. Именно государственные служащие, в низших своих слоях смыкающиеся с интеллигенцией и мелкой буржуазией, определяют настроение народа. И если мы хотим, по крайней мере, влиять на дальнейшую эволюцию нашей власти,  есть только единственная возможность – путем идеологического воздействия на массы мелкой бюрократии и госслужащих. Необходимо подобрать отмычку к их взглядам и мировоззрению, то есть адаптировать национал-большевизм к восприятию этих слоев. Данную идею можно воплотить в жизнь, только создавая организации закрытого типа в этой социальной среде.

Следовательно, главная задача заключается сейчас в том, чтобы просвещать массы идеологически и методично, в течение долгих лет, плести свою паутину в недрах государственного организма (система образования, армия, бюрократия и силовики). Завоевав на свою сторону низовой слой госслужащих, мы достигнем гораздо больших результатов и влияния на власть, чем, занимаясь открытой политикой – то есть выборами, регистрациями политических организаций,  и т.д.  Хотя и политическое поле тоже нельзя полностью сбрасывать со счетов.  Несмотря на то, что в условиях авторитаризма в России открытая политика малоэффективна, но, допустим, совершенно иначе обстоят дела на территории  сопредельных государств.

Например, недружественные России территории – Украина, Прибалтика. Это свободное поле для всех возможных видов политической деятельности (как легальной, так и нелегальной). И нужно постараться вынести политическую активность именно туда. К тому же для этого есть хороший повод – защита русскоязычного населения.

В России же политика надолго закончилась. Точнее, приняла другую форму – внутривластных интриг. То есть, очевидно, настала эпоха тайных обществ. И в принципе это неплохо. В связи с запросами времени должна выстраиваться структура национал-большевистского движения. Системы по образцу классических партий XIX-XX веков утрачивают свою эффективность. Нужно делать уклон, прежде всего, на пропаганду идей и создание на основе идеологии закрытых кружков и объединений внутригосударственных структур.

Здесь необходима более легкая и гибкая организация национал-большевистского сообщества для внедрения  идей в широкие массы. А с другой стороны, руководство движения, наоборот, должно быть объединено в рамках предельно жесткой иерархии (орденская структура жрецов-теоретиков).  Массовую организацию необходимо развивать по образцу интеллигентского движения середины XIX века – кружков разночинцев, из которых позже выросли крупные революционные партии («Народная воля», «Земля и воля», «Черный передел»). 

Стержнем же этого процесса должна, наоборот, стать жесткая иерархическая структура орденского типа, состоящая из интеллектуалов-теоретиков, которые, по образцу античных пифагорейцев, будут хранить наследие философии нашего движения. В подобной централизации есть суровая необходимость. Только определенный избранный интеллектуальный круг сможет спасти идеологию национал-большевизма от попыток её вульгаризировать и упростить.

Данные попытки наблюдаются всякий раз, когда НБ-организация становится более или менее массовой. Всякий раз появляется соблазн примитивизировать её и сделать более доступной. Но, подчиняясь неумолимой диалектической логике, национал-большевизм, упрощаясь, превращается в собственное отрицание. И постоянно, когда эти идеи выходят в массы, они неизбежно попадают в данную диалектическую ловушку. Происходит неизбежная деградация:

1.                Национал-большевизм превращается в тривиальную узкоэтническую, националистическую организацию.  Тогда приставка «большевизм» в названии становится нелепостью и мешает сотрудничеству с другими националистами.

2.                Деградация до уровня радикального нигилизма (во многом схожего с анархизмом). Организация Лимонова, в принципе, не является анархической, если брать классическое понимание этих идей. Скорее, преобладает разрушительный нигилизм. А название «национал-большевизм» объясняется там лишь желанием оригинальным способом «пугать» законопослушных обывателей.

Примечательно, что НБП проделала обе эти фазы. После ухода из организации теоретика Дугина  идеология партии упростилась до узкоэтнического национализма (период 1999-2001 гг.), а затем, столкнувшись с репрессиями, перешла на новую фазу – радикального нигилизма, финал которой мы можем наблюдать сейчас.

Только интеллектуальный орден может удержать тенденции ниспадания национал-большевистской идеологии в собственное отрицание.  Поэтому лучшая форма для существования национал-большевистского ордена сейчас – в виде эзотерического круга теоретиков внутри какого-либо другого движения, более тесно связанного с властью. Да, безусловно, это можно признать конформистским путем, но другого выхода в данной исторической ситуации нет. Для того, чтобы изменить Российское государство, нужно медленно переварить его изнутри.

Если попытаться найти исторические прообраз той формы борьбы, которая нам предстоит, то, пожалуй,  лучше всего это продемонстрировать на примере известного католического ордена иезуитов. Конечно, принципиальна разница в том, что они были организацией религиозной, национал-большевики же – движение светское. Они боролись за могущество папского престола,  мы – российского государства. Но в чем-то есть определенное сходство. Католическая церковь в эпоху  возникновения орденов иезуитов (как сейчас Россия) была далеко не в лучшем своем состоянии – шло победное шествие  реформации, в Европе бушевала ересь (протестантизм), падал авторитет церкви.    

Казалось, католицизм стоит на грани гибели. В этих условиях испанец Игнатий Лойола создает «орден Иисуса». Они называли себя «псы Господни» и ставили себе задачу – борьбу со всеми врагами католической церкви. В достижении этой цели все средства были хороши. Так считал Лойола. «Цель оправдывает средства» - эта фраза принадлежит ему.

Орден Иезуитов был структурирован, как самая настоящая военная организация – верхушка даже носила военные звания (например, глава ордена – генерал.) Деятельность организации зачастую конспирировалась: иезуиты носили светскую одежду и могли выступать под любой «легендой» - как купец, дворянин и т д. Но везде неизменно преследовали одну и ту же цель – войну против ереси и борьбу за могущество папского престола. Орден стоял за многими политическими заговорами, покушениями и даже войнами.

Секрет влияния иезуитов был в образовании и  работе с молодёжью. Их колледжи давали самое лучшее по тем временам образование, доступное и для небогатых слоёв. Именно среди воспитанников своих учебных заведений вербовал себе орден преданных слуг. Продвигаясь по социальной лестнице, они сохраняли верность организации, везде, будучи незримыми проводниками её власти.

Известны были иезуиты также своей миссионерской деятельностью. Многие из них приняли мученический венец, неся слово божье в Америке, Китае, Японии. Но, несмотря на свою бурную деятельность даже в католическом мире у иезуитов было множество врагов. Орден часто балансировал на грани признания его еретическим, Иезуиты, благодаря своей активности, не раз переходили дорогу светской власти и подвергались гонениям не только протестантских (что естественно), но и  католических монархий.

Но орден неумолимо, шаг за шагом, продвигался к своей цели. Во  многом иезуиты спасли католическую церковь, возглавив процесс контрреформации – то есть это была не только борьба с ересью, но и попытка вдохнуть новую жизнь в католичество (обновление церкви изнутри).

К чему  этот исторический пример, казалось бы, удаленный от наших реалий? Задача национал-большевизма – служить могуществу Российского государства. Но кроме того, еще и изменить его суть, дав государственному организму идеологию, вдохнув в него этим новый смысл. И нужно методично, в течение многих лет бороться за эти цели всеми возможными для нас способами. При этом быть готовым к тому, что даже само государство будет воспринимать нас неоднозначно. У национал-большевиков всегда будут враги, даже внутри страны и у власти – как у иезуитов внутри католической церкви.

Но это не остановит нашего продвижения. Впереди десятилетия борьбы и мы все равно возьмем свое всеми доступными для нас методами – создавая свои закрытые организации в недрах государственной машины, воспитывая молодежь в нашем духе. Пропагандируя свои взгляды и находя новых адептов мы добьемся того, что национал-большевистская организация станет мощной силой, с которой нельзя будет не считаться.

Каковы же главные цели нашей борьбы? Конечно, это восстановление исторического могущества российского государства, реставрация империи в границах бывшего СССР. Но сама империя – это лишь оболочка, средство для того,  чтобы  внутри неё  вызревала самобытная русская восточно-христианская (православная) культура. А это возможно лишь в том случае, если будет силен её главный носитель – великорусский этнос.

Каким же способом бороться за эти цели? Мало кто из современников заметил, что с крахом коммунистического режима мы переживаем эпоху революций национальностей. В условиях исчезновения единой идеологии только национальная идентичность стала наиболее сильным связующим людей фактором. Особенно выиграли от этого небольшие этносы, у которых фактор национальной солидарности наиболее силен. Воспользовавшись слабостью и развалом большого сверхгосударства, быстро сложившиеся буржуазии разных народов сделали сильный рывок к власти. Главная цель рывка – борьба за захват государственных постов на подконтрольных различным администрациям территориях. А максимальная цель – захват независимости, то есть образование территорий, административно контролируемых представителями какого-либо одного этноса.

Дело в том, что приватизация бюрократических постов для элиты любой народности гораздо выгоднее, чем просто экономическая деятельность. Посты в госаппарате – это недоступные колебаниям рынка, постоянные жизненные ниши - почва для взращивания элиты любой нации (то есть та социальная роль, которую в средние века выполняла земельная аристократия).

Любая нация, захватившая контроль, пускай даже на маленькой территории, получает сильнейшую фору в жизненной конкуренции с другими этносами. Но постепенно, с течением времени, более практичные национальные элиты поняли, что для того, чтобы добиться своих целей, вовсе не обязательно становиться сепаратистами. Москва в обмен на политическую лояльность сама уступит контроль над какой-либо территорией любой национальной элите. И это есть древняя имперская тактика – власть в обмен на лояльность.

Специфика в том, что в результате данных процессов в довольно ущемленном положении оказался государствообразующий великоросский этнос. В отличае от малых народов, которые порою даже в своих национальных республиках не составляют большинства населения, русский этнос огромен и достаточно рыхл (состоит из множества субэтносов) . В отличие от других народов, у которых силен фактор национальной солидарности, у русских он выражен значительно слабее. Поэтому в конкуренции за жизненные ниши русские зачастую проигрывают представителям более сплоченных этносов.

Какой же выход из данной ситуации? В чем спасение для русских и способ восстановления их этнического могущества? Выход – в экономике. Давно замечено, что каждый народ стремится к своеобразной экономической специализации. некоторые народы всегда тяготели к торговле , много чисто крестьянских этносов. История знает также множество воинственных народов, поставлявших наемников в армии соседних государств. Русские, последние десятилетия, занимали прочно нишу рабочего класса и технической интеллигенции в СССР. Подобно немцам, допустим, русские – это народ мастеровой. Вся советская индустрия держалась на русских. Причем ниша рабочего класса довольно высокостатусна. Рабочий прежде всего это не тот, кто только копает и таскает, а человек, владеющий специальностью (квалифицированный), что подразумевает – городской житель, и определенный уровень образования. Инженерная же интеллигенция традиционно у всех народов считалась элитой общества.

Распад СССР, крах экономики больнее всего ударил по русским, выбив из-под этого народа множество жизненных ниш. Стоящие заводы и упадок производства – этническая удавка именно для русских. С этим связано катастрофическое падение рождаемости в России. И, соответственно, социализация экономики, вкладывание средств в сферу реального производства, создание новых рабочих мест – данная политика исключительно благоприятна для русских.

Таким образом, борьба за социализацию в России – это самая что ни на есть национальная борьба. Именно поэтому национал-большевики должны поднимать на флаг в, первую очередь, борьбу за социализацию экономической жизни. Более национальной цели сейчас нет. Социализм – спасение для нашего народа.

Максим Журкин