Сатрапы при своих дворах имели канцелярии, где велась строгая документация – судебная и фискальная. Местные канцелярии копировали центральную и состояли из заведующего сокровищницей, сборщиков налогов, глашатаев, счетоводов, судебных следователей, многочисленных писцов. Причём возглавлял эти учреждения специальные царские писцы (владыки приказа) подчинявшиеся не сатрапу, а напрямую центральной канцелярии в городе Сузы (административной столице империи). Делопроизводство велось по вавилонскому образцу, для документации пользовались арамейским языком. При Ахеменидах арамейский язык и его более простая унифицированная письменность окончательно вытеснили древний аккадский с его сложной клинописью. Арамейский стал универсальным языком межнационального общения Азии – языком дипломатии, администрации и торговли.

Для контроля за многочисленной бюрократией при дворе создавалась специальная секретная ревизорская служба - «глаза и уши царя», одновременно бывшая и тайной полицией.

Поощрялось доносительство. Военачальники и сатрапы часто враждовали и «строчили» доносы друг на друга в столицу. Велики были так же полномочия личной охраны царя – отряда царских ковроносцев. Они заботились о владыке во время его перемещений, бичами разгоняли зевак, зачастую выполняли прямые поручения царя.

Верховный контроль над всеми чиновниками был доверен хазарапату (аналог визиря), бывшему так же командиром гвардии – первой тысяче «бессмертных», состоявших из сыновей самых знатных персидских фамилий и одновременно начальником центральной канцелярии. Хазарапат так же докладывал царю о посетителях. Иногда с инспекцией государь посылал в провинции специальных уполномоченных. Надо отметить, что несмотря на преобладание персов – особенно в верхах бюрократии, множество чиновников было выходцами из абсолютно разных народов империи: особенно низы бюрократического аппарата, но встречались и высшие сановники – не персы по своему происхождению. При гражданских ведомствах шла активная правовая работа, кодифицировалось законодательство. Изучались его древние памятники – например вавилонские законы Хаммурапи. Царский суд считался справедливым. Справедливость - правда (артэ) считалась главной идеологией империи и культ её проистекал непосредственно из зороастрийской религии. По Геродоту, знатные персы учились в жизни только двум вещам – мастерски стрелять из лука и говорить правду. Когда царь Камбиз узнал, что один из судей берёт взятки, он велел снять с него кожу и обить ей судейское кресло. Новым же судьёй был назначен сын казнённого, вынужденный во время службы сидеть на этом кресле.

Провёл Дарий и денежную реформу – выпустив единую золотую монету для всего государства – золотой «дарик».

В царстве Ахеменидов было несколько городов, выполнявших функции столиц. Во многом необычная величина этого древнего государства вынуждала иметь несколько опорных центров в разных частях империи.

Административными столицами, прежде всего, были города Сузы и Эктбатаны (столица Мидии, как зимняя резиденция из-за хорошего горного климата). Одним из важнейших административных центров считался Вавилон: крупнейший город империи. Культовыми – Пасаргады и Персеполь.

Пасаргады: город Кира – основателя империи, где проходили обряд коронации. Там царь, одетый в одежду простого кочевника, должен был выполнить обряд поклонения гробнице Кира, а так же съесть пищу простого перса (сушёных смокв) и выпить кислого молока. Пасаргады были своего рода исторической столицей – истоком царства и империи. В крепости города некогда укрывались женщины и дети персов, когда воины во главе с Киром двигались в поход для захвата власти в Мидии.

Монументальный Персеполь (Парса) – город, специально воздвигнутый царями, выступавший, как культовый центр и сокровищница, где шахи в роли первосвященников иранского культа огня совершали священные церемонии. По сути это был громадный город-храм, с комплексом величественных дворцов, где проходил главный ритуал империи – празднование Новрузва (нового года) в день весеннего равноденствия. Царь в этом ритуале символизировал молодое солнце. Представители всех подвластных народов делегациями приносили владыке мира дары в этот день. Так персидские цари, будучи военными деспотами для народов Азии, во время праздника и в этом городе преображались в «живые божества света» – царей-жрецов (культовых владык-первосвященников).

Вообще этот принцип - переплетение административной власти и религиозного культа в царствах постоянен. Так будучи военным вождём по отношению к покорённым, в своём же племени царь воспринимается, зачастую именно как культовый правитель царь-жрец. А царский род, как правило сохраняет многие черты первобытного племени. Монарх воспринимается среди родственников, как первый среди равных и вынужден считаться со своим столь же священным семейством. Часто в подобных династических родах сохраняются деревние пережитки матриархата – наследование по женской линии. В том числе и в династии Ахеменидов.

Именно поэтому, когда Александр Македонский занял Персеполь, то сжёг и уничтожил величественный дворцово-храмовый комплекc города. Это его деяние было безусловно ритуальным варварством и осквернением. Завоеватель хотел сломить духовный стержень персов и вообще иранских ариев.

IV.Принцип социально-классовый

Для континентальной империи характерна всегда жесткая сословная стратификация общества с военно-бюрократической верхушкой во главе и привилегированным положением жречества.

И этот принцип соблюдался в государстве царя-царей. Персидская знать занимала там наиболее престижный статус и высшее в общественной иерархии положение. Находясь на доходных постах крупные чиновники владели и крупными поместьями в покорённых землях. Землевладения эти были своего рода государствами в государстве с массами зависимых крестьян и подневольных работников.

Местная знать – аристократии покорённых народов так же сохраняли за собой не малые владения и зависимое от них население. В некоторых областях империи даже правили мелкие династии туземных царьков и знати, естественно обязанные военной службой государству. Высшее жречество состояло из аристократии, как зороастрийское, так и местных богов. Персы оставили в неприкосновенности храмовые хозяйства с зависимыми работниками и даже наоборот широко покровительствовали храмам и жречеству. Владения храмов по масштабам конкурировали с владениями знати и царя.

Вообще царь широко раздавал земли и поселения, включая небольшие города, своим родственникам и друзьям.

Эти поместья не платили налоги, по сути были государствами в государстве, но зато обязывались в случае войны выставлять воинские контингенты. В данном случае это чисто феодально-аристократический принцип положенный в основу существования правящего класса империи. Знать персов широко расселялась по подвластным территориям, захватывая лучшие земли, и организовывала там свои вотчины с обширными дворцово-парковыми ансамблями. Подобные имения назывались «парадизами» - от слова сад по персидски. Позже слово «парадиз» стало означать понятие мифологического рая. По мимо вельмож подобные пожалования получали и «благодетели царя» - лица оказавшие правителю какую либо ценную услугу, допустим перешедшие на его сторону влиятельные иноземцы.

Так выдающийся афинский политик Фемистокл, победитель персов в морском сражении при Саламине, преследуемый своими соотечественниками, перебежал к персам. При дворе он был принят и стал знатным сановником. Фемистоклу были пожалованы на «кормление» земли и несколько городков в Малой Азии. Интересно, что подобных владетельных вельмож называли барами. От персидского слова (бар-фар), что означает власть.

Как в любом военно-феодальном государстве в древней Персии существовала масса категорий зависимого населения. Можно сказать, что там все были в большей или меньшей степени зависимы от государства,

Частно-владельческие рабы существовали, но это было совсем не то же самое, что античное рабство, когда человек считался личной собственностью своего владельца, как вещь. На востоке даже раб был подданным государства и на него распространялись определённые права и обязанности. К тому же покупных рабов было мало, стоили они дорого, чаще всего использовались как челядь и в производстве значительной роли не играли.

Общество древней Персии скорее было сословным – феодальным, а не рабовладельческим. Это лишнее доказательство тому, что феодализм это не эпоха средневековья, а прежде всего общественное устройство, которое создаёт каста воинов. Там где правит каста воинов – бюрократия, аристократия или военные, там всегда феодализм, независимо от эпохи.

Все подданные в восточном царстве всегда должны были государству: воины и знать – служить в войске и чиновниками, купечество богатых самоуправляемых городов - платить налоги, простые же крестьяне, с которых кроме натуральных поборов мало что можно было взять несли ещё и многочисленные повинности. Прежде всего отработки на царских стройках - сооружении дорог, оросительных каналов, казённых зданий итд. То есть отдавали государству своё рабочее время. Вообще при феодализме в условиях слабо развитого товарного хозяйства главным объектом присвоения государства становятся не деньги подданных в виде налогов, а их бесплатный труд. Место же договорных отношений и контрактов занимает распределение и план. В Персидской империи в силу её территориальной и культурной пестроты было место почти всем видам экономических укладов, но государственное и царское хозяйство, между которыми не было чётких граней, занимало важнейшее место.

Подобный тип экономики всегда создаёт категорию ещё более подчинённых государству лиц, чем просто подневольные крестьяне гоняемые регулярно на общественные работы. Это люди целиком зависимые от централизованного хозяйства, не имеющие своей собственности, получающие вознаграждение в виде выдаваемых пайков и живущие почти по казарменному принципу в неких больших общих домах или специальных поселениях. Подобную социальную группу можно определить, как некое сословие государственных рабов, если правда можно их вообще назвать рабами. В Советском Союзе, который так же был типично восточным военно-бюрократическим обществом, роль похожего сословия выполняла категория заключённых. Это сословие ЗК имело разные источники пополнения – уголовники, политические, военнопленные. Но зеки были работниками государственных предприятий и имели схожий юридический статус, как сословие. Подобное же сословие государственных рабочих имелось и в империи Ахеминидов, - их называли курташ и гарда. Различия этих двух категорий не значительно. Гарда, скорее всего, работники хозяйств вельмож и высшей знати, включая личные владения царя. Курташ – юридически принадлежали государству. Источники их пополнения были примерно те же: прежде всего военнопленные, захваченные во время подавления мятежей (подчас целые племена), осуждённые, некоторые окраины государства поставляли налог в виде мальчиков, так же попадавших в эту категорию. Они жили в поселениях при крупных стройках, (допустим в Египте трудились на судоверфях или строили царские дворцы ), объединялись в рабочие бригады, получали довольствие с государственных складов.

Жизнь этой подневольной категории населения была не очень тяжела. Довольствие выдаваемое им примерно было одинаково, наряду с мелкими чиновниками. Находясь в данной категории можно было овладеть ремеслом, стать ценным и неплохо оплачиваемым специалистом или бригадиром, завести семью. Скорее это напоминает статус пролетариата на государственных предприятиях.

Как замкнутые самодостаточные и самоуправляемые хозяйства были и владения храмов, где зачастую трудились специальные категории храмовых зависимых работников. Многие храмы не платили налогов и вообще пользовались значительной автономией внутри государства, почти как более поздние монастыри средневековья. Сами персы налогов так же не платили и не несли прочих повинностей, но должны были служить в войске и участвовать в походах. Вельможи в кавалерии и на колесницах простые соплеменники в пехоте. Соблюдение этой обязанности изначально соблюдалось строго. Так, по легенде, когда один вельможа у которого было два сына попросил одного из них не брать в поход и оставить дома, то царь ответил, что оставит обоих и приказал сыновей умертвить. Персы, мидийцы и другие народы арийско-иранского происхождения составляли ядро войска. Но в случае масштабных походов и при несении гарнизонной службы привлекались и знать других народов со своими отрядами ополчения. Армия империя двигавшаяся в поход представляла из себя гигантское скопление военных контингентов разных народов в своих национальных одеждах, с разным оружием. Гарнизонную службу же несли воины разных провинций в разных местах. Так – в качестве примера, на юге Египта, в районе острова Элефантины стоял воинский гарнизон из иудеев. Это было гарантией верности войск, когда армия и местное население были разноэтничны.

V.Принцип имперского масштаба

Это воплощение в жизнь государством имперского типа различных грандиозных проектов – масштабных завоеваний и циклопических строек культового, хозяйственного либо оборонительного назначения (храмов, усыпальниц, дворцов, дорог, каналов, военных укреплений) требующих мобилизации и управления большими массами населения.

Крупное государственное строительство, как признак империи так же наблюдался у персов. Сеть так называемых «царских» дорог, связывающих западные провинции государства с административным центром – Сузами отмечалась ещё греческими историками. Они восхищались качеством дорог, протяжённостью, охраной их, а так же службой постоянных царских вестовых, которые сменяя лошадей на государственных постоялых дворах, расположенных вдоль трассы, в течении нескольких суток проносили корреспонденцию царя на тысячи километров. Дороги охранялись специальными воинскими контингентами от разбойников и грабителей, путешествовать по ним можно было совершенно безопасно. Более того при постоялых дворах находились склады с продовольствием, где путешествующие по государственным нуждам чиновники получали казённое довольствие – продуктовые выдачи, включая вино. За ремонтом и снабжением этих трасс следило окрестное население в виде государственной повинности. Постоялые дворы, которые располагались на участках трассы близких к «неспокойным» окраинам и где можно было ожидать опасности строились как маленькие крепости.

Пожалуй строительство стратегических царских дорог было важнейшим достижением персидской государственной мысли. Вообще связь масштабного строительства коммуникаций с имперским принципом государственности не разрывна. Чем больше государство по территории, тем более оно нуждается в стратегических дорогах, которые порою строили безо всяких экономических соображений – в трудно доступных местах - для быстрой переброски войск в случае мятежа окраин или вторжения врага, а так же в целях улучшения администрирования – связи с наместниками, государственной почты. Поскольку персидская держава была колоссальна по размерам, то неизбежно и царские дороги играли в ней роль кровеносной системы военно-бюрократического государства. Способствовали они и развитию торговли, культурному обмену, связывая воедино пространства и территории общей жизнью, обменом идеями и достижениями.

Строили персидские цари и каналы. При Дарии был вновь возобновлен: достроен и пущен в дело канал связывающий один из рукавов Нила в Египте с Красным морем. Суда получили возможность по воде попадать из Средиземного моря в Красное и далее плыть в Аравию и даже в Индию. Персидская держава стала мостом между удалёнными друг от друга цивилизациями Средиземноморья и Индостана.

Отличались цари так же организацией крупных государственных строек. Столицы империи стали местом возведения колоссальных сооружений – дворцовых комплексов, которые должны были своими размерами прославлять величие царской власти. Частично сохранись до нас руины дворцов Персеполя, которые и сейчас поражают своими циклопическими масштабами. Каждый царь считал необходимы строить свои дворцы, причём почти одновременно во всех столицах государства, и одновременно что-либо пристраивать к сооружениям предшественников – колонные и приёмные залы, лестничные ансамбли, монументальные рельефы. Государственные стройки были централизованной отраслью, которая не прекращала свои работы практически никогда. Тысячи мастеров разных народов, мобилизованных общинников и сословия царских людей трудились и жили на этих стройках в специальных поселениях.

Именно дворцовых сооружениях Ахеменидов сложился тот неповторимый стиль который можно называть восточно-имперским монументализмом. Это искусство, естественно должно было воспевать величие царя. Но пафос Ахеменидов не был схож с кровавым величием ассирийских царей. Сцены жестоких охот и избиения воинами побеждённого врага отсутствовали. Персидское искусство возвышенно и благородно. Пышные процессии подвластных народов с дарами своих земель, отряды воинов, гвардейцев, вельмож в восточных одеждах и оружием, многочисленные мифические животные – грифоны, львы, орлы, человекобыки. Всё как будто застывшее в немом восхищении при виде спокойной и величественной фигуры царя восседающего на троне. Изображение монарха, у персов, как бы излучает благородство и неземное величие даже когда он поражает чудовищ – символы хаоса и беспорядка.

Стиль персидской империи это интересное смешение элементов и деталей разных культур – вавилонской, арийской, малоазийской даже со следами влияния греческого искусства. Но всё это не производит впечатления грубого эклектизма, а некоего утончённого единства и синтеза. Можно сказать, что персы, создав архетип азиатского царства, заложили и архетип общеазиатской культуры, которое повлияло затем на огромное количество нардов, вплоть до поздней римской империи и даже московского царства, может быть в гораздо большей степени, чем принято считать.

VI.Принцип социализации

Стремление общества восточного типа к огосударствлению экономики и преобладанию коллективных форм собственности над частными. Виды их могут быть разными – государственная, храмовая, общинная, кланово-родовая. В более древних обществах подобного типа само понятие частной собственности было не известно.

Надо отметить, что в империи Ахеменидов, которая сплотила под своей властью большую часть очагов культуры и цивилизации тогдашнего человечества – Египет, Месопотамию, Финикию, Малую Азию с греческими городами, Среднюю Азию и Закавказье, было место практически всем видам экономических отношений. При персах в этих регионах действительно резко увеличился удельный вес государственной экономики и феодального землевладения знати. Но кроме государственных хозяйств и помещичьего землевладения можно было в разных районах страны встретить и племена у которых сохранялся целиком родо-племенной уклад (особенно у кочевников Средней Азии). В сатрапиях возникших на месте существования древних государств сохранялись крупные и фактически экономически независимые храмовые хозяйства с обширными угодьями и землями, на которых трудились тысячи зависимых крестьян и храмовых работников. Этот вид экономического уклада напоминает более поздние монастыри разных религий. Сохранение этого, наиболее древнего из всех видов централизованных хозяйств - яркий признак восточной цивилизации, с присущей ей важной ролью жречества в экономике и политике. При власти воинской касты, как это было в Персии и других государствах востока, не только древних но и средневековых - жречество попадая под влияние касты воинов само начинает неизбежно подражать феодальной знати. Так храмы обзаводятся зависимым населением, подобно крупным помещикам (аналог крепостного права). В периоды существования культовой цивилизации – там где правит только жречество слой храмовых тружеников набирался исключительно на добровольной основе (кто по каким либо причинам выпадал из соседской общины могли пристроится при храме). Когда же храмовые хозяйства начинают владеть крестьянами и тружениками приписанными к ним властью государства, то это явный признак торжества касты воинов и военно-бюрократической системы над более древней культовой цивилизацией. Само высшее жречество, комплектовавшееся так же из аристократии, по своему социальному статусу начинает мало отличаться от феодалов и бюрократов, только духовного свойства. При Ахеменидах значительно ускорился именно такой процесс. Многочисленные древние и влиятельные храмы державы, причём далеко не только иранского культа, становились аналогом крупных аристократических поместий, порою владея не только подневольным населением, но и небольшими городами, приписанными к ним.

Отличительным признаком экономического строя Персидской державы было и то, что там существовали достаточно древние очаги самого настоящего капиталистического хозяйства. Крупные, даже в рамках империи пользовавшиеся значительной автономией, торговые города Вавилонии, Финикии, греков Малой Азии были имущественными олигархиями, где правили владельцы крупной собственности. На высоком уровне стояло в этих городах развитие торговли и денежного дела. Ростовщичество же этих крупных торговых факторий достигало, в лучшие времена, фактически уровня развитой банковской системы.

Так в Вавилоне, Нипуре и других частично самоуправляемых городах Месопотамии существовали порой целые торговые дома принадлежащие кланам владетельной купеческой олигархии (Эгиби и Мурашу). На эти семьи работали десятки торговых агентов, велась строгая юридическая и финансовая отчётность, проводились достаточно сложные денежные операции с займами, сбережением средств, залогами процентами и векселями. Финикийцы же, в большей степени, специализировались на посреднической торговле по всему Средиземному морю. В отношении подобных крупных городов персы вели сложную политику. Предпочитая получать в виде налогов и деньги, а не только подневольный труд бедных крестьян живущих натуральным хозяйством, государство брало под покровительство подобные капиталистические общины. Они платили высокие налоги, но за это подобные городские центры сохранялись не малые права в самоуправлении и правовые льготы. Крупные плательщики, допустим освобождались от государственных повинностей – военной, строительных и прочих.

Подобное параллельное сосуществование капиталистического уклада рядом с феодальным всегда характерно для классических империй. Здесь государство не вытесняет торговлю и капитал полностью, заменяя его социалистческо-административным хозяйством, но как бы лишь подчиняет себе эту силу, заставляя играть денежных и имущественных тузов по своим правилам и с явной пользой для себя.

Хотя частичное огосударствление проникает и в эту сферу. Капиталисты для удобства их налогообложения объединяются в специальные монопольные гильдии. Входящие в них дельцы получают многие статусные привилегии, сравнимые с чиновниками. При правлении касты воинов капиталисты, как и жречество начинают в значительной мере бюрократизироваться и походить на госслужащих.

И капитал встраивается постепенно в обслуживание громадной машины государств, начиная получать помимо чистой коммерческой деятельности доходы с государственных откупов, монополий, подрядов итд. Этот вид предпринимательства, зачастую оказывается даже гораздо выгоднее чем риски обычной торговли. Словом при подчинении государству капитал неизбежно всегда сам огосударствляется и при этом, как правило, сильно возрастает уровень его монополизации. У персов наблюдался схожий процесс. Так старые вавилонские торговые дома успешно пристроились при них на роль налоговых откупщиков. Торговый же флот финикийцев персы так же использовали для своих военных операций, в частности вторжения в Грецию.

VII.Принцип идеократии

Стремление в государстве-империи к введению или созданию какого-либо единого общечеловеческого культа либо философии поверх религиозных, этнических и культурных различий своих подданных. А также тенденция к обожествлению правителя данного государства, как главной сакральной фигуры этого культа или философии.

Религия: Религией древних персов считается зороастризм. Действительно персами в качестве главного божества почитался бог пророка Зороастра – Ахура-Мазда и присущий ему культ огня. Но с религиозной идеологией империи Ахеменидов вопрос до сих пор точно не определён. Зороастризм являлся полноценной монотеистической религией со всеми присущими ей атрибутами – верой в единого благого бога, определёнными догматами, философской метафизикой и моральным учением. Но известно по источникам, археологическим и письменным, что персидские цари наряду с Ахура – Маздой почитали ещё и древних индо-арийских божеств. Например Митру и его супругу Анахиту. А так же не отказывали в почтении многочисленным божествам покорённых народов – обращались к их предсказателям, покровительства ли храмам, участвовали порой в ритуалах посвящаемых чужим богам. Такая практика вряд ли свойственна ортодоксальным верующим монотеистам.

Ведь пророк Зороастр осуждал поклонение «девам» - языческим богам.

Скорее можно предположить, что персидская знать эпохи Ахеменидов знала о Зороастре, уважала его учение, но в обычной жизни соблюдала присущий древним иранцам политеизм, просто увенчав его в качестве главного, но не единственного божества Ахура-Маздой.

И тут встаёт вопрос о соотношении религии пророка Зороастра и официального культа персидской империи.

Зороастр – пророк единого бога о личности которого пожалуй менее всего известно историкам. Точно не известно, когда он проповедовал и в каком районе Азии. Очевидно только, что это было до образования империи Персов и в регионе населённым индо-иранскими народами.

Возможно в Средней Азии. Его догматы производны от сложного философского учения, сложившегося в недрах жреческой касты иранских и мидийских племён – магов, как служителей культа священного огня. Согласно этой крайне дуалистической философии первоначальное божество Зрван (время) породило двух близницов Ахура-Мазду и Аримана.

Они воплощали собою противоположности – бинарные оппозиции (свет-тьма, добро-зло, огонь-холод правду -ложь) итд. Зороастр развил эту концепцию в целостною философию, добавив туда идеи эсхатологии (финальной битвы между добром и злом), мессианством – борьбы пророков света и тьмы в финале истории, воскресения мёртвых и вечного божьего царства света после победы доброго бога. Несложно заметить, что эти идеи и сейчас лежат в основе всех монотеистических религий – иудаизма, христианства, ислама. Соответсвенно из этого учения прямо вытекали моральные правила. Человек, естественно должен был встать в вечной борьбе противоположностей на сторону света и вести всю жизнь бой с силами тьмы и зла. Все эти столь очевидные для нас идеи в ту эпоху господства политеизма и магии были совершенно новым откровением.

Но скорее всего Зороастр был мыслителем эзотериком, а не религиозным революционером.

Его пророчества, видимо стали изначально неким внутрежреческим учением, возможно тайным. И лишь с течением времени идеи Зороастра в Иране стали проступать сквозь древние культы арийских божеств, превращаясь в религиозную догматику. Покрайней мере при Ахеменидах этот процесс ещё не завершился. Соответственно жреческая каста магов, которая была одновременно и отдельным мидийским племенем постепенно совершила эволюцию в служителей единого централизованного культа зороастризма. Они оставили древние арийские ритуалы кровавых жертвоприношений скота и приготовления священного опьяняющего напитка «сома», что осуждалось пророком, и стали служителями алтарей священного огня. Эта метаморфоза протекала не гладко. Изначально, как и всякое новое учение, Зороастризм со стороны магов порою подвергался гонениям, но видимо не очень сильным, поскольку и распространялся он в этой же среде – как одно из течений философской мысли (как всегда религиозные ортодоксы ополчились, а реформаторы восприняли). Маги, собственно были вовсе не колдунами, в том смысле в котором это слово используется в наше время. Терминологию эту исказили античные греки, видя в каждом восточном жреце малопонятного колдуна. Как персы, будучи отдельным народом заняли нишу касты воинов, так же и маги бывшие отдельным этносом выступали в качестве жреческой касты иранских племён. Подобные слияния функций социальной касты с отдельным племенем или народностью в истории встречались неоднократно. Пример священническое племя левитов среди древних евреев.

Но так ли гармоничны сочетались идеи Зороастра в древней Персии с древним политеизмом?

Не было ли следов идейных трений и религиозной борьбы в Персидской империи. История кое что доносит до нас. Когда приемник основателя державы Кира, царь Камбиз покорял Египет в самой Персии, как выше упоминалось произошёл переворот. Престол захватил некто Гаумата – маг выдававший себя за сына Кира Бардию – самозванец. Царь Камбиз, с армией двинулся на родину, но в пути погиб при загадочных обстоятельствах. Гаумата, он же лже Бардия вызвал у персов недовольство своими попытками реформ и прежде всего религиозных, тем что начал разрушать «храмы богов». В его представлении это были скорее «капища дэвов».

Правда правда подробных сведений о том какие храмы он разрушал и почему до нас де дошло.

Но можно догадаться, что жертвами его идолоборчества стали храмы древних иранских божеств, а пытался ввести он единый догматический Зороастрийский культ. То есть, как это не удивительно, персидский самозванец, выходец из жреческой касты, попытался превратить империю в теократию, и впервые проявил религиозную нетерпимость свойственную монотеистическим религиям. Но политика его не увенчалась успехом – каста воинов восстала, то есть персидская знать. Самозванец был свергнут и убит. Во главе же государства стал царь Дарий прямо опиравшийся на аристократию и известный своей веротерпимостью и покровительством древним богам. Кшатрийский – воинский элемент возобладал и Персия продолжила своё существование, как империя.

Следующий царь у которого встречались рецидивы воинствующего монотеизма был небезызвестный Ксеркс, потерпевший поражение от греков во время массового вторжения в Европу – эпоха Греко-персидских войн. До нас дошла его антидэвовская надпись, где он похваляется тем, что преследовал дэвов по всей империи. Конечно культы многочисленных богов народов империи он тронуть не решился. В ту эпоху его просто бы не поняли, даже сами персы. Но храмы народов, которые в представлении Ксеркса бунтовали он разрушал или ущемлял. Допустим во время вторжения в Грецию был осквернён и разрушен афинский Акрополь, бывший прежде всего культовым местом. После восстания в Вавилоне был увезён из Эсагилы – главного храма города идол бога Мардука, который не покидал его многие века. Словом ниспровергателем язычества Ксеркса не назовёшь, но но некие поползновения в этом направлении были.

Таким образом в персидской империи протекала сложная духовная жизнь – развивалось религиозное учение, складывался зороастрийский культ и догматы сквозь которые проглядывала высокая религиозная философия Зороастра, оказавшая затем глубокое влияние на все монотеистические религии.

Интересно, что параллельно становление монотеизма проходило и у другого нарда – древних иудеев. Причём персидская монархия очевидно покровительствовала им, возможно даже и по идеологическим соображениям – видя у последователей единого бога близкое к своему мировоззрение. Персы разрешили вавилонской религиозной общине евреев вернуться на родину, отстроить заново разрушенный храм, и более того – под сенью царской власти фактически возродить автономную теократическую общину, пользующуюся многими привилегиями. И в персидской армии воинские контингенты из иудеев были не редки. Более того - зороастрийская религиозная философия оказала очевидное влияние на культ древних евреев. Именно при персах в религию Израиля проникают сложные представления о загробном мире, невидимых духовных существах, как добрых, так и злых и мессианские эсхатологические чаяния.

Хотя царство царя царей и было типично восточным, но духовное развитие было там представлено не только сферой религии и мистических учений. Развивалась активно и наука, особенно в Месопотамии. Писцы Вавилонии в ту эпоху активно собирали и кодифицировали древние тексты, прекрасно знали мёртвые уже к тому времени древние языки – аккадский и шумерский (составлялись словари этих языков). В крупных храмах создавались самые настоящие музеи, где хранились ценные предметы разных эпох. Расцветала астрономия и математика – существовали специальные школы при храмах, где постигали данные дисциплины. История сохранила до нас имя известного вавилонского астронома Набуриана и ряда других. Греческие путешественники философы, учёные порою специально посещали Вавилон и другие известные города и храмы Месопотамии для постижения древних премудростей. Естественно плотно переплетены с научными дисциплинами были астрология, магия и прочие «тайные знания халадеев». Да и сам город Вавилон при персах сохранил роль крупного мегаполиса, главного культурного центра всего восточного мира. Город была колоссален -улицы его достигали порою длины в пять километров, дома большей частью были двухэтажные с ванными комнатами. Это был мегаполис роскоши, торговли и космополитической культуры. По легенде, которую донёс до нас греческий историк Геродот, Вавилон был настолько огромным городом, что когда его захватил царь Кир, многие жители окраин узнали об этом только через несколько дней после события.

И в финале этой имперской классификации древнеперсидской державы необходимо определить разницу между такими формами правления касты воинов, как империя и царство. А так же было ли государство Ахеменидов в большей степени империей или царством.

Царство это этап более ранней стадии цивилизации культово-жреческой, когда обществом правит жреческая каста. Зачастую власть её символизирует культовая фигура царя-жреца, как живого идола, представляемого народом в качестве божества. Подобного правителя самодержавным монархом назвать крайне трудно. Чаще всего он имел у разных народов более представительские, а не политические функции и власть его окружена многочисленными мелочными ритуалами и условностями. В представлении людей подобный человек- сакральный артефакрт, был прежде всего источником не административной, а культовой власти. Задача его заключалась в том, что бы править стихиями земными и небесными и этим обеспечивать счастье и процветание своим подданным. Политическая же власть для подобного живого божества считалась более мелким и тривиальным занятием (недостойным его высокого сана) и должна была делегироваться лучшим представителям народа в виде коллегиального совета жречества, глав родов и военных предводителей. Изначально в таких советах в большей мере заправляло жречество. Используя различные оракулы, знамения и толкования обычаев они всегда могли обеспечить себе нужное решение - «ведь никакой же здравомыслящий человек не станет спорить с волей богов». Часто фигура ритуального монарха была выборной или определялось специальными жребиями и гаданиями. Миссия его была достаточно не проста, поскольку подобного живого бога у многих народов приносили в жертву, когда он состарится, или могли убить, как не справившегося с обязанностями, если народ постигали бедствия.

Но когда культовая цивилизация приходит в упадок господство в ней часто переходит к касте воинов. Как правило вокруг военных лидеров складывались постоянные военные отряды – дружины, которые почувствовав свою силу начинали постепенно узурпировать власть у племенной верхушки и жречества, причём порою в достаточно жёсткой форме – прямого запугивания и подавления соплеменников. Но когда власть над народом оказывалась в руках военного вождя, он сам нуждался в сакральной легитимации своей власти, и порою просто автоматически переносил на себя роль и атрибуты царя-жреца. Но правитель государства – полководец, деспот, аристократ и феодал всё равно в полной мере не соответствует роли культового царя. Власть его основывается на принуждении, а не добровольном поклонении традиции и обычаях. Да и сами цари передавали уже свои полномочия внутри родов и кланов – династический принцип, а не избирались народом либо по воле жребия. Но сакральная аура и сила традиции всё равно оказывалась надёжным идеологическим подспорьем светских владык, без которой они порою просто не могли обойтись. Хотя, конечно, никто уже не мог по обычаю наказывать представителя бога на земле если дела у народа шли плохо. Да и власть подобного сакрального деспота была уже более чем земной, а не только астральной. Тем не менее это явление – смешение культовых элементов со светской властью и вообще обожествление государства, как машины насилия и подавления создаёт феномен восточного царства (святая деспотия). Чаще всего это повторение древней троицы сакральной власти - священная земля, священный владыка, священный народ. Именно эта троица происходящая ещё от древнего царя – жреца составляет идеологическое содержание любого царства, и как бы переходит по наследству к владыкам государств от древних людей-богов.

Но государство в своём расширении способно далеко выходит за пределы одного народа и часто подчиняет себе множество этносов с разными верованиями и культами. Так образуется империя – государство основанное на военной и бюрократической власти, в котором принцип родовой заменяется территориальным. Естественно что владыка подобной полиэтничной империи не может быть связан узами культа со всем населением империи у которого могут быть разные верования и боги. В этом случае и в рамках империи, царство сохраняется, но оно относится лишь к правящему этносу и его владыке. Для господствующего в империи этноса правитель остаётся сакральным царём, для прочих же народов лишь только военным деспотом. Если подобный титульный народ составляет большинство населения в государстве, то оно становится более похожим на царство, если же меньшинство – империю. Таким образом империя это доминирование в государстве военно-бюрократической деспотии, при явном минимуме сакрального начала. Царство же являет собой гораздо больший элемент культа и традиции в управлении страной. Так допустим, Московское государство было изначально православным царством. Другие не православные народы существовали в нём, но как бы государством игнорировались (имели самоуправление, отдельное право, и власть царства над ними ограничивалась только сбором дани). После реформ Петра, когда сакральность власти явно уступила место канцелярской машине просвещенной монархии, Россия становится классической империей (примат административно-военной деспотии над культовым началом). Так в Китае, когда им правили династии кочевников – завоевателей, страна становилась империей, когда же к власти приходили китайские по крови династии держава больше становилось похожей на царство. Персидское государство Ахеменидов по отношению к многочисленным покорённым народам – вавилонянам, египтянам, сирийцам, иудеям и т д была империей. По отношению же к иранским ариям связанным с персами единством культа власть Ахеменидов была царством.

Именно в балансе двух форм деспотий - культовой (с внешней, а не подлинной опорой на священного монарха и священный народ), и деспотии военно-административной отличается империя от царства. Правда, зачастую не многочисленные этносы завоевателей поддаваясь культурному влиянию более крупных, покорённых ими народов и смешиваясь с ними, постепенно сами эволюционировали от имперской формы власти к царской. Главным инструментом в этом процессе выступала ассимиляция через религию.

Таким образом можно отметить, что царство более близко к традиционному обществу нежели империя, но и царство так же является нарушением древнейшей традиции правления культовых монархов царей-жрецов. Это чувствовали особо остро крестьяне, которые в эпохи смут и восстаний часто выступали под наивно монархическими лозунгами «доброго царя», то есть царя-жреца. Крестьяне, как слой населения наиболее близкий к традиции всегда интуитивно стремились воспроизвести в монархии наиболее древние представления о ней. И лозунг - «А царь, то не настоящий!», это трагическое мироощущение крестьянской массы о том что традиция и священная власть на земле искажены и нарушены.

Армия персов

Об армии Персидской империи следует сказать особо. Она во многом характерна для классических восточных царств и являлась практически полностью иррегулярной. То есть такую колоссальную державу персы умудрялись подчинять имея минимум людей на постоянном государственном содержании. Кроме небольших гарнизонных контингентов, и постоянной парадной гвардии - десять тысяч бессмертных, все остальные военные силы были представлены только иррегулярным ополчением, как самих персов, так и знати из подчинённых им народов. Словом в мирное время всегда обходились ограниченным количеством постоянных войск. В случае же войны армия империи, включающая в себя многочисленные местные ополчения разбухала, как ручей во время половодья, превращающийся в бурную реку. В этом случае двигающаяся в поход вооружённая сила превращалась просто в колоссальную разноязыкую армаду состоящую из многочисленных контингентов под командованием часто своих вождей, с различным национальным оружием и снаряжением. Только верховное командование осуществлялось персами – военачальниками назначенными царём ; чаще всего его знатными родственниками. Что бы как то учитывать размер и силу военных подразделений, регулярно проводились смотры ополчения в специальных сборных пунктах. Руководил ими сам царь, щедро при этом смотре раздавая награды и наказания.

Ядро армии сами персы (кара – народ войско). Все мужчины правящего в империи народа не платили налогов и не несли иных повинностей кроме воинской службы. Все юноши с раннего возраста проходили военную подготовку – их обучали стрельбе из лука, верховой езде, походной жизни. Детей знати часто посылали в молодые годы к союзным племенам скифов на воспитание, дабы они привыкали с молодых ногтей к суровым кочевым условиям. Кроме персов ядро армии составляли другие арийские народы – мидийцы, бактрийцы, саки. Все они говорили на родственных языках. Кавалерия – колесничие и верховые всадники комплектовались из знати, пехота из простого народа. Вооружение большей частью копировало скифское – небольшой сложносоставной мощный лук и короткий меч – акинак.

Пехотинцы так же использовали большие плетёные щиты и короткие копья которые можно было применять как метательное оружие и для рукопашной схватки. Хотя знатные персы, зачастую использовали искусно сделанные пластинчатые брони, в целом же, доспехам не придавалось большого значения. Видимо в условиях жаркого климата Азии, при быстром перемещении войск на большие расстояния требовались, прежде всего, мобильные силы, а не медлительная тяжёлая пехота. Суть военной тактики состояла в ударе смешанной конно- пехотной лавы по противнику после ураганного обстрела из луков. При этом пехота прикрывала собой легко-вооружённых всадников. До столкновения с греческой фалангой подобная тактика поражений не знала. Ядро армии составляла регулярная гвардия – десять тысяч бессмертных, из которых избранная тысяча – телохранители царя в походе набирались из самых знатных персидских фамилий.

Следует отметить, что когда империя Ахеменидов стала клониться к закату, среди персов начало происходить, как это часто бывает с народами завоевателей, имущественное расслоение – выделение феодальной знати и обеднение простых общинников. Это явление очень пагубно сказалось на качестве пехоты. Бедные соплеменники всё менее пополняли её ряды. Пришлось прибегать к наёмникам. В поздней империи контингент греческих наёмников составлял самую боеспособную и организованную часть войска. Именно плохое качество пехоты стало для армии персов «ахиллесовой пятой», когда она столкнулась с фалангой Александра Македонского, чья военная тактика как раз держалась на совершенстве и мощи пехотного строя.

Уязвимость военной тактики персов была общей для азиатских иррегулярных армий.

Она состояла не в малой храбрости солдат или слабой оснащённости, а плохой управляемости. По сути войска азиатских империй представляли собой огромное феодальное ополчение, а не регулярную армию. Это была армада одного мощного натиска. Но если противник этот натиск выдерживал, то энергия напора быстро слабела и выдыхалась. Более того, как у любой слабо организованной массы, если даже часть её обращалась в бегство, то своей инерцией подчас увлекала прочие войска, которые готовы были ещё долго и стойко сражаться. Толпа, пусть и огромная, в отличие от дисциплинированной армии гораздо легче поддаётся панике. Именно благодаря этому эффекту греки и римляне часто разбивали азиатские войска превосходящие их численно на порядок.

Как уже упоминалось к военной службе в государстве Ахеменидов активно привлекались и представители покорённых народов. Не только в отрядах ополчения но и на регулярной службе - чаще всего гарнизонной. Воины эти получали многочисленные льготы, участки земли и превращались постепенно в особое сословие между знатью и простым народом. При чём гарнизонные солдаты чаще всего были одной национальности и специально служили далеко от своей родины. Естественно в окружении чуждого населения они держались сильнее за центральную власть, что обеспечивало их лояльность.

Полностью же персидская армия выступившая в поход производила конечно впечатление грозное и удивительное. До нас дошли описания этого события современниками Геродотом и другими историками. Выглядело это примерно так:

Персидская знать не расставалась в походе с роскошью – двигалась с большими шатрами, наложницами массой слуг и стадами скота для пиров. Сами персы были вооружены плетёными щитами, короткими копьями, колчанами с луками и стрелами, на правом боку – короткий акинак (полумеч-полукинжал). Бактрийцы имели ещё и боевые секиры. Индийцы, в доспехах из хлопка были вооружены были длинными камышовыми луками. Ноги фракийской пехоты в обмотках из олених шкур. Эфиопские воины вооружались как в каменном веке – луки из пальмовых стеблей, стрелы с каменными наконечниками, копья с остриями из рога антилопы, одеты в барсовые и львиные шкуры. Арабские воины в бурнусах ехали на верблюдах, искусно пользовались арканами, которыми захватывали во время боя врагов и вражеских коней. Саки составляли лёгкую кавалерию, были одеты в остроконечные войлочные шапки, вооружены луками и короткими мечами. Рядом с саками двигались ареи и хорезмийцы – у них преобладала тяжёлая кавалерия с панцирями, набедренниками и шлемами, конская сбруя включала в себя металлический налобник и нагрудник для лошади. Силы других племён выглядели порой не менее экзотично.

Шествие всей этой армады представляло из себя пышный ритуал. С войсками двигалась священная колесница Ахура-Мазды, запряжённая белыми конями. По поверьям на ней в поход выступал сам бог. За этой колесницей располагалась золотая царская. Владыка был одет в пурпурный плащ с широкой белой полосой – кидарис, гловной убор с фиолетывыми кистями и белыми завязками. С царём шли тысяча отборных персидских кавалеристов. За ним гвардия – десять тысяч бессмертных. Копья избранной тысячи украшены были золотыми яблоками, остальных девяти тысяч серебряными. Естественно во время похода эти знаки отличия сверкали на солнце, как и яркие расшитые золотом одежды гвардейцев с драгоценными ожерельями. За гвардией шли многочисленные ополчения разных народов в своих национальных одеждах. При войске находились жрецы – маги, которые несли на специальных походных переносных алтарях священный огонь, и шли распевая гимны, а за ними 365 знатных юношей в пурпурных плащах, символизирующие собой дни годового цикла. Армия всегда выступала в поход с восходом солнца – сигнал к подъёму давали из царского шатра звуком трубы и вывешивая над ним большое блестящее изображение солнца из стекла.

Не сложно заметить что само движение войска воспринималось, как поход сил света. Война была религиозным ритуалом. Царь же символизировал собою непобедимое солнце. Подобно власти света, разгоняющего любой мрак персидская армия должна была быть непобедимой и рассеивать полчища врагов как солнце тёмные тучи.

В поздний период существования империи, войска царя стали оснащаться и новейшими по тем временам техническими новшествами – тяжёлыми серпоносными колесницами, боевыми слонами, применение которых было заимствовано из Индии и в более позднюю эпоху распространилось далеко на запад. Флот же персы в случае морских походов заимствовали у финикийцев, оснащая их громоздкие суда абордажными командами воинов из из иранских народов.

Упадок : Поражение в греко-персидских войнах повергло империю Ахеменидов в состояние длительного кризиса. Государство окончательно отказывается от проектов широкомасштабных завоеваний, ограничиваясь лишь обороной своих гигантских владений. Вместо армии главным орудием империи становятся дипломатия и подкуп. Не имея уже возможности напрямую расправиться со своими главными врагами – греками, персы сосредотачиваются на разжигании между ними внутренней розни, в частности поддерживая то Афины, то Спарту в борьбе друг против друга. Долгое время такая политика была достаточно успешной и противоборство греческих союзов – Пелопоннесского и Афинского мешало им полностью сосредоточить свои усилия на агрессии против быстро клонящейся к закату персидской монархии.

Но переход от захватов к обороне всегда для государства имперского типа несёт большую опасность. Структура любой военно-бюрократической империи как бы заточена под внешнюю экспансию - она суть порождение войны. Без масштабных войн любая держава восточного типа начинает быстро стагнировать и разлагаться. Она как бы заболевает многочисленными болезнями присущими для всех династических монархий опирающихся на армию и бюрократию.

Во-первых быстро начинается процесс феодализации – региональные владыки стремятся к самостоятельности, и чутко реагируя на любое, даже временное ослабление центральной власти, захватывают себе как можно больше полномочий на местах. Так в поздний период правления Ахеменидов некоторые наместники-сатрапы даже воевали друг с другом при полном равнодушии к этому царской администрации.

Во-вторых национальные окраины, помнящие всегда о временах своей независимости, стремились периодически поднять восстание против центральных властей, когда те заняты внутри-династической борьбой и на не прочные троны восходят не долговременные владыки.

Так воодушевленные сопротивлением Греции масштабное восстание за независимость подняли Египтяне. Им с помощью Афин и греческих наёмников удалось надолго изгнать войска персов и на троне даже утвердилась последняя из династий фараонов египетского происхождения. Однако империя пробудившаяся на короткий период от внутренних смут смогла вновь подчинить Египет. Другие окраины империи так же восставали с неизменной периодичностью.

Но фундамент государства – аппарат управления и войско были ещё настолько прочны, что в силу своей внутренней инерции могли ещё долго гасить любое сопротивление.

Однако, основная язва державы Ахеменидов – внутридинастическая борьба, дворцовые перевороты и гаремные интриги продолжали свою не утихающую разрушительную работу, как и в любой деспотии. Симптомы всех этих процессов были общими для всех династов – усиление роли женщин в правлении (гаремные партии), фаворитов и евнухов. Сыны убивали своих отцов, братьев что-бы расчистить себе дорогу к трону с помощью властных цариц, влиятельных полководцев, сановников и интриганов евнухов.

Так, например сын Ксеркса Артаксеркс I й по прозвищу Макрохейр (длиннорукий) вступил на престол в результате заговора возглавляемого начальником дворцовой стражи Артабаном и Евнухом Аспомитрой - убил своего отца и всех братьев, а затем и самого Артабана вместе с Аспомитрой. Наследовавший ему сын Ксеркс правил всего 45 дней и был убит своим сводным братом, тоже, в свою очередь правившем не долго и свергнутым в результате заговора.

В империи даже разгоралась, одно время масштабная династическая гражданская война между царём Артаксерксом II и так называемым Киром младшим - сатрапом Малой Азии из рода Ахеменидов имевшим так же права на престол. Набрав большую армию из греческих наёмников и союзных ему спартанцев Кир вторгся в глубь империи что бы свергнуть царя и захватить власть. Но в решающем сражении, недалеко от Вавилона военное счастье изменило Киру, и несмотря на тактические успехи части его войска состоящего из греков, остальная часть армии, обратилась в бегство. Сам Кир младший погиб в сражении. Греки же оказавшиеся в центре враждебной империи вынуждены были обратно прорываться с боями на родину. Этот героический эпизод описал в последствии великий историк Ксенофонт в труде «Анабазиз» - возвращение, непосредственно сам участвовавший в событиях, как спартанец и офицер войска.

Но всё это были ещё «цветочки» - под конец существования империи власть в ней фактически захватил евнух Багой (египтянин по происхождению), который отравил двух царей, возводя на трон одного за другим слабых марионеток из рода Ахеменида. Правда фортуна тоже изменила Багою и последний из возведённых им на трон царей Дарий III Кадамон (из боковой ветви рода Ахеменидов) заставил его самого выпить отравленную чашу предназначенную для царя.

Но в историческом плане спасать империю было уже поздно - в ворота государства уже стучался Александр Македонский, начавший свой великий поход в Азию. Последний царь царей погиб после ряда поражений в далёких степях Средней Азии заколотый своими вельможами. Под конец существования Персидской монархии многочисленные племена и народы Средней Азии уже фактически были независимыми и выступали скорее, как союзники царя, а не подданные.

Причины упадка великолепной персидской монархии были во многом типичны для всех военно-бюрократических систем с древности, включая более близкие нам по времени государства. Источник зла заключался и заключается в подобных обществах, включая даже нынешнюю Россию, в феодализации административной власти при параллельном ослаблении власти центра. Эти процессы во многом имеют взаимообусловленный характер.

Чиновники постепенно превращаются в знать, опутывая гос аппарат своими кланово- родовыми и корпоративными связями. Постепенно эта прослойка начинает служить интересам не государства, а своего сословия, начиная планомерный подкоп под центральную власть – единственную силу, которая способна их ограничить. В итоге центральный двор поражают заговоры, интриги, перевороты и государство при сохранении внешних даже ещё грозных и впечатлеющих форм превращается в рыхлый организм точимый недугом. И в финале просто рассыпается на, де факто, независимые уделы, даже при сохранении эфемерного и слабого центра. В персидском государстве этот процесс в частности пагубно отразился на состоянии армии. Вообще армия любого государства является отражением социального строя его общества, со всеми присущими ему достоинствами и недостатками. Любой упадок прежде всего сказывается на состоянии военных сил. Персидский народ-войско (кара) утратил под конец существования империи свою монолитность. Обедневшие общинники перестали служить в войске. В то время как могущественная знать составляла кавалерию и колесничих хорошей пехоты не хватало. Вместо регулярной армии империя имела не стройное феодальное ополчение. При столкновении с совершенной военной машиной македонской фаланги этот недостаток оказался фатален. Но несмотря на неудачный и даже трагический финал династии и государства Ахеменидов, образ персидской монархии, как универсальной модели правления воинской касты и континентальной империи оказался настолько легендарен, что спустя века затем возродился в персидском царстве династии Сасанидов. Идеологией которого было возрождение империи подобной Ахеменидам с сословным строем, опорой на централизованный зороастрийский культ и священный образ монархической власти.

Великолепию царства персов подражали многие государства, включая позднюю Римскую империю и Византию.