В чём скрыта основная движущая сила исторического процесса?

Множество копий сломали учёные вокруг этого вопроса. Древнейшее объяснение различных событий потрясавших человеческие общества в разные периоды истории – «Так богу угодно».

Подобная постановка вопроса доминировала у авторов исторических сочинений издавна.

Или как вариация этого представления: историю творят деяния великих личностей – завоевателей, полководцев, пророков, реформаторов, не без помощи высших сил естественно.

Первым научную определённость в вопрос о движущих силах исторической эволюции внёс великий Карл Маркс

Будучи одновременно философом и экономистом, он естественно на философский вопрос о заводной пружине развития человеческих обществ, взглянул сквозь призму экономики.

Эта и ныне самая модная из всех наук, кажется, способна давать ответы на все наиболее острые вопросы развития человечества.

С точки зрения данной дисциплины очевидно – основной мотив, движущий деятельностью, как отдельных личностей, так и коллективов это материальная выгода. Эволюция же любого из человеческих обществ заключается в постоянной и изнурительной гонке за повышение уровня производства разнообразных благ и увеличение их потребления.

Это борьба неизменно детерминирует совершенствование орудий труда и эксплуатацию правящими классами непосредственного производителя, при сопротивлении последнего, разумеется (тезис о классовой борьбе).

Карл Маркс ввёл эти известные и до него аксиомы в категорию основных движущих сил истории.

И этому, безусловно, поверили все. Верят и до сих пор, порою отвергая самого Маркса.

Этот бородатый философ превратил экономику из науки в своеобразный культ. И этому культу поклоняются до сих пор и враги Маркса, и его поклонники.

Собственно мало кто и пытается опровергать главный постулат современности – « Человек это всего лишь функция производственного процесса, цель которого бесконечное увеличение потребления материальный благ каждой единицей данного процесса».

Человек — винтик, придаток грандиозной социальной машины, просто функция, приспособленная для узкой специализации

Так ли это? Является ли экономика главным приводным ремнём исторической эволюции, а участие в процессе создания прибавочной стоимости главной целью отдельного индивида?

Не фантом ли это — грандиозный миф, пленивший сознание ведущих интеллектуалов мира в последнюю эпоху?

Может быть, пришло время вогнать секиру новой мысли под самый корень священного  древа экономического культа? Тирания идола массового производства, приковавшего к своей колеснице человечество? уже созрела для того, чтобы рухнуть.

Казалось бы — цель человека от начала его происхождения — борьба за потребление, проще говоря, желание как можно больше съесть.

Древний охотник старался добыть как можно больше дичи, крестьянин - вырастить зерна, пастух — развести скота. А вождь племени, шаман, колдун, старейшина и прочие элитные слои  всегда стремились присвоить долю от этого себе. В финале этой борьбы образовывался аппарат отчуждения и присвоения — те государство в виде надсмотрщиков с палками, воинов в перьях, писцов со свитками и т.д.

Примерно так, с разными оттенками теоретической сложности и остроты трактуется теория происхождения государства во всех современных учебниках до сих пор.

Но современные этнографические, исторические, археологические и прочие исследования опровергают этот миф.

Действительно, у всех древнейших коллективов были лидеры и вожди. Но неизменно наблюдалась такая закономерность: лидером кровнородственной общины становился наиболее хитрый, опытный и ловкий добытчик. Но, что интересно, принося более всех добычи в общий племенной котёл, он, тем не менее, получал из него ни чуть не более, чем все.

Распределение благ в догосударственных обществах происходило не по принципу - кто больше внёс, а с учётом - кому больше надо, для выживания общины в целом. Допустим, большая доля могла выделяться женщинам и детям, чтобы в период голодовок не погибло потомство, а значит и будущее всего коллектива. То есть нормы потребления вовсе не были связаны с ролью в процессе добычи или с правящим статусом внутри племени.

Это и есть подлинные принципы первобытного коммунизма, предшествовавшие классообразованию.  Так охарактеризовал этот строй Карл Маркс. Принадлежать к правящей элите было в этой системе экономически не выгодно — лидер стремился более всех добыть, нёс больший груз ответственности, чем все, получая при этом норму продукта наравне со всеми.

Тем не менее, претенденты на роль вождя в первобытном обществе никогда не переводились.

Почему?

Да потому, что в обмен лидер получал престиж, уважение и высокий моральный статус внутри коллектива (т.е. духовную власть). Как правило, это сопутствовало ещё с таким немаловажным добавлением, как повышенная благосклонность соплеменниц. И этот фактор полового отбора, наверняка, для мужчин племени, был гораздо большим мотивом в борьбе за власть, чем просто нормы повышенного потребления пищи. Значит, Маркс изначально отталкивался от неверных посылок в мотивах человеческой борьбы за власть: не потребление, а социальный статус - вот главная цель человеческой социальной активности.

Но с переходом к производящему хозяйству (земледелию и скотоводству), с точки зрения  марксизма, картина социальной жизни радикально меняется: образуется прибавочный продукт, вожди и лидеры племени начинают его себе присваивать, а это, в свою очередь, прямая дорога к классообразованию и эксплуатации.

Однако пристальное изучение структуры архаичных обществ опровергает и этот тезис. С переходом к земледелию и скотоводству внутри крупных социальные общностей — племён, начинают выделяться большие семьи — роды, кланы. Как правило, этот процесс идёт параллельно с вытеснением матриархата патриархатом. Во главе родов стоят патриархи — старейшины. Подчас это далеко не самые старые мужчины в семье. Как правило, место лидера определялось достаточно сложным подсчётом ранга в системе кровного родства. Но и здесь назвать старейшину эксплуататором нет возможности. Он выступает здесь всего лишь распределителем общесемейной собственности и никакой прибавочный продукт лично в свою пользу не присваивает.

Куда же данный продукт девается?

Между крупными семьями неизбежно возникает конкуренция за моральный статус внутри племени (главы семей составляют общий совет старейшин - наиболее уважаемых авторитетов), целью так же является получение более выгодных женихов и невест для своей семьи, общий престиж рода и его роль в проведении общеплеменных ритуалов и религиозных обрядов. Способом добиться этого были щедрые раздачи подарков соплеменникам и совместная организация ритуальных празднеств для всей общины во время общеплеменных культовых обрядов и церемоний.

Проще говоря — наиболее уважается тот, кто больше потратит на торжества, раздаст в виде подарков другим семьям и не скупится на организацию общеплеменных культовых церемоний.

Семьи напрягали все силы, чтобы не отстать в щедрости от других, и этим обеспечить опять же престиж и уважение, которое конвертируется в моральный статус внутри племени, то есть, опять же - в духовную власть.

Опять мы наблюдаем ту же схему — власть экономически не выгодна, и средством её получения являются траты. Примерно та же модель борьбы за власть наблюдалась и в ранних античных полисах - там получение престижных общественных должностей, причем не оплачиваемых, достигалось путём затрат на увеселение сограждан — пиры и спортивные состязания.

Где же эксплуатация соплеменников племенной верхушкой? —  Здесь ею  и не пахнет. То, что отчуждалось от семей на «щедрость и престиж» возвращалось им же во время общих празднеств, поскольку потреблялось всеми.

Именно по этому у тех народов, которые сохранили множество архаичных обычаев с такой помпой, масштабом и затратами проводятся праздники и торжества. Особенно свадьбы и похороны, как два ключевых человеческих обряда — праздник жизни и праздник смерти.

Это есть своеобразное наследие «праздничной экономики» глубокой племенной и коммунистической древности.

Таким образом, именно власть, а не собственность, является главным объектом человеческих вожделений издревле. Высокий статус, занимаемый в обществе окружающем его, гораздо привлекательнее для индивида, чем узкоматериальное благополучие.

Вопрос почему?

Видимо, инстинкт власти непосредственно коррелируется с подсознательными движениями человеческой души — областью сексуального, и шире - с половым отбором. Власть - это самая сильная сексуальная магия, действующая на особей противоположного пола.

О могуществе полового инстинкта, проявляющего себя во множестве сфер, порою очень далёких от непосредственного продолжения рода, много писал небезызвестный Зигмунд Фрейд.

Видимо исследование этого инстинкта является и ключом к познанию многих социальных процессов и метаморфоз человеческой личности, проявляющихся в стремлении к обладанию социальной властью.

Но это тема уже отдельного исследования. Из всего же вышесказанного можно сделать вывод, - более того выдвинуть исторический тезис, который может лечь в основу новой теории общественного развития.

Расшифровать данный тезис можно примерно так: Истоком и причиной исторической эволюции

является борьба за социально доминирование индивида (те власть), во всём многообразии форм в котором эта борьба может проявляться.

А так уж много вариаций власти, этой ключевой субстанции, двигающей на протяжении веков и тысячелетий весть грандиозный процесс человеческой эволюции?

Попробуем взглянуть на этот вопрос с теоретической точки зрения.

Очевидно, что власть как явление отчётливо делится на три типа.

1.         Власть насилия (господство посредством угрозы и принуждения)

2.         Власть экономическая (эксплуатация посредством изъятия труда производителя в обмен на материальное вознаграждение)

3.         Власть духовная (добровольное подчинение людей какой-либо идее, обычаю или моральному авторитету)

Несложно заметить, что все древнейшие догосударственные общества, принципы существования которых были выше описаны, строились исключительно на власти духовной. Основными носителями её тогда были — род, племя и сакральный обычай. Прочие формы власти существовали тогда либо в зачаточном состоянии, либо вообще отсутствовали.

Чаще всего нарушителей общеплеменных правил и традиций даже не убивали, а просто изгоняли из коллектива, что было почти равносильно смертному приговору.

Власть насилия побеждает в тех обществах, где появляется такой институт, как государство. Собственно государство это и есть упорядоченная власть насилия, развивающегося в нём поэтапно — от самых примитивных форм — военно-феодальных, до самых сложных административно-бюрократических машин систематизирующих такой процесс, как насилие сложным законодательством и громоздкой канцелярией, стремящейся охватить все сферы жизни общества.

Экономическая форма власти ассоциируется, прежде всего, с капиталистической системой — товарным производством и экономической эксплуатацией. Но корни её скрываются гораздо глубже, чем нынешняя эпоха, последовавшая за промышленным переворотом. Она родом из античного, рабовладельческого общества, и впервые широко проявляет себя в областях восточного Средиземноморья — торговых факториях народа финикийцев, начала первого тысячелетия до нашей эры.

Именно появление частного собственника, как юридической и экономической категории и товарного производства определило специфику данной общественной формации, основанной на  власти золота.

А поскольку современный капитализм наследник этой системы, в характеристике его легко перепутать причину и следствие. Действительно капиталистическое общество, в отличие от военно-бюрократического (те социалистического) ставит себе целью борьбу за увеличение индивидуального потребления материальных благ, символически выражаемых деньгами.

Но необходимо отметить, что в данном обществе деньги являются всего лишь орудием воплощения в реальность власти собственности. Они лишь средство, а не цель.

Военно-бюрократические системы, как мы знаем, тоже использовали денежные знаки, могла там существовать порой и частная собственность. Но в этом типе цивилизации всё это являлось лишь второстепенным придатком к административной, бюрократической и военной власти и без прямой зависимости от неё не функционировало.

Классическим примером подобных систем являлись, как уже упоминалось, - социалистические. Они,  в свою очередь, тоже гораздо древнее, чем их ближайшие к нам воплощения в истории XX века. Данный принцип лежит в основе всех восточных обществ, начиная с цивилизации Древнего Египта, Месопотамии и Китая — это нераздельное существование власти и собственности. Лишь принадлежность или близость к государственной власти даёт доступ к материальным благам.

Только при капитализме, как общественной формации собственников, сама собственность приобретает самодовлеющее значение, и возникает соблазн взглянуть на всю историю человечества, как на некий полигон борьбы за неё и связанные с ней материальные блага (как это сделал Карл Маркс).

Но если взглянуть глубже, можно заметить, что даже и при капитализме собственность служит лишь инструментом, для приобретения всё того же общественного престижа, те власти.

И если в обществе первобытного коммунизма высокий общественный статус индивида определялся обычаем, жизненным опытом и моральными качествами. То при капитализме он фиксируется символами престижного потребления — обширными домами, дорогими машинами, ювелирными изделиями и прочими статусными предметами и возможностями.

Очевидно, что сами по себе предметы роскоши не будут иметь для буржуа никакой ценности, окажись он вдруг один на необитаемом острове. Символы престижного потребления (машины, яхты, ювелирные изделия и т.д.) созданы только для того, что бы их видели. Излучать своим видом власть собственности, демонстрировать возможности своего обладателя - вот подлинное предназначение этих вещей.

Даже подпольный миллионер или какой-нибудь ужасающий скряга ценит не деньги сами по себе, а некую скрытую в них потенцию власти, просто подменяя цель средством.

Таким образом, мы пришли к выводу о том, что не только в первобытном обществе, но и в классовых и сословных системах - у буржуазии,  бюрократии, военного сословия, прямо или косвенно главным смыслом существования является борьба за власть. Всё прочие устремления являются либо побочными мотивами, либо средством борьбы за эту самую власть.

Власть же, в свою очередь, как некая «магическая» субстанция, способна к метаморфозам, проявляя себя в трёх возможных ипостасях — власти духовной, власти насилия и власти собственности.

Отсюда вывод: какая элита правит, такого типа и экономика доминирует.

Политическая надстройка определяет экономический базис, а не наоборот. Экономика есть и всегда будет отражением  власти.

Соответственно, можно прийти к логическому выводу: раз типов власти выделено только три, соответственно, должны существовать  три экономические модели - некие базовые конструкции систем производства, потребления и эксплуатации, красной нитью проходящие сквозь всю историю человечества.

В предыдущих исследованиях мною была затронута тема каст. Очевидно, что три формы власти совпадают с традиционным делением многих древних обществ на касты (жрецы — власть духовная, воины — власть насилия, торговцы — власть собственности). Следовательно, возможны только три типа правящей элиты во всех возможных видах человеческих сообществ. И три типа общественного устройства (кастовых формаций): правление брахманов, кшатриев и вайшью - воспользуемся этой индийской терминологией.

Необходимо отметить, что базовые экономические модели, связанные с правлением той или иной касты могут, как безусловно доминировать в обществе (пример -  военно-бюрократическая система социализма, созданная кастой воинов-кшатриев в СССР, просто поглощала и изживала все прочие модели), так и выступать в значительном смешении с другими. Пример — современный Китай, где помимо ведущей роли государственной экономики бурно развивается и частный капитал — экономическая модель касты собственников-вайшью.

Следовательно, когда одна из базовых экономических моделей в каком-либо обществе доминирует, остальные либо выживаются на экономическую периферию, порою почти полностью, как госпредприятия в чисто либеральной классической модели капитализма, либо включатся в базовую экономическую модель в качестве дополнения, порою достаточно весомого. Сейчас государство играет большую роль даже в экономиках ведущих капиталистических стран. Но неизменно соблюдается такая закономерность во всех обществах и государствах: какая каста правит, тот и тип экономики лидирует. Проанализируем каждую из трёх возможных базовых экономических моделей более подробно.

 

 

Экономическая модель кастовой формации собственников

 

Начнём с той, которая,  безусловно, доминирует в наше время, то есть с капитализма. Или если следовать нашей терминологии базовой экономической модели касты собственников - вайшью.

Корни данного экономико-политического устройства гораздо глубже, чем может показаться на первый взгляд, и уходят в первое тысячелетие до нашей эры, хотя возможно могут прослеживаться и древней.

Хотя из всех трёх кастовых систем эта наиболее поздняя, и появляется на свет вследствие развития таких отношений, как торговля.

Первыми очагами древнего капитализма были финикийские города-государства на восточном побережье Средиземного моря - Угарит, Тир, Сидон, Библ и др. Несколько позже инициативу у них перехватили торгово-ремесленные полисы античной Греции — Коринф, Милет, Смирна, Родос, Афины и др.

Социумы подобного типа возникают, как правило, на пересечении торговых путей и караванных маршрутов. Чаще всего это морские порты, хотя и не всегда. Поскольку водный путь транспортировки грузов, несмотря на угрозу штормов и пиратов, гораздо дешевле и быстрей,

чем сухопутный.

Сама торговля, как вид деятельности, даёт большой простор для частной инициативы. В труде земледельца и скотовода древний человек всегда зависел от коллектива. В торговле же уже один индивид, на свой страх и риск, может пускаться в коммерческие предприятия, устраивать сделки, давать деньги в рост под проценты. Соответственно и прибылью он может распоряжаться сам, не завися от коллектива. Так появляется частная собственность, и отдельный индивид уже может выйти на экономическую сцену, как самостоятельная величина.

Частная собственность, это именно тот принцип экономических и юридических взаимоотношений, появление которого производит революцию во всех архаичных обществах,  складывается новый тип элиты (касты) — обладатели этой самой собственности. Когда же  данной прослойке удаётся захватить власть, возникает совершенно новый тип общества — кастовая формация собственников, которая, называясь капитализмом, прекрасно существует и по сей день.

Для данной общественной формации характерно разделение общества на имущественные классы, стремление к представительной (республиканской) форме правления и политическому равноправию полноправных граждан (гражданское общество). Именно эта форма правления наиболее полно обеспечивает экономическое и политическое господство касты собственников (буржуазии).

Истоки возникновения цивилизации этого типа неплохо изучены — история античных обществ, равно как и пик её развития — современный капитализм, исследованы учёными на всех этапах буквально под увеличительным стеклом.

Более того, многие исследователи уже давно заметили поразительное сходство древней античной цивилизации с современным капитализмом во множестве сфер. Это и наличие товарного производства, развитие торговли и коммуникаций, расцвет науки, республиканская форма правления, система комплектования вооружённых сил не из узкой аристократической прослойки, а ополчения свободных граждан. Даже в сфере культуры можно провести множество параллелей — культ массовых спортивных состязаний, появление светского профессионального искусства для широких масс.

Всё это общие признаки кастовой формации собственников, как в древности так и в наше время.

Камнем преткновения считается обычно тот факт, что в античную эпоху широко было распространено рабство. Это дало даже основание Карлу Марксу выделить в её в особую формацию — рабовладение. А при капитализме эксплуатируют вроде не рабов, а наёмных рабочих. Во-вторых, в Древней Греции и Риме действительно достигла высот наука, но её достижения в массовое производство, как правило, не внедрялись, обходясь ручной и кустарной стадией развития ремесла. Т.е. промышленный переворот так и не случился, в то время, как современный капитализм с XIX века перешел к более высшей стадии - разделению труда на основе машинного производства.

Всё это давало основание утверждать, что античное общество не есть предтеча капитализма, а является более примитивной общественной формацией — рабовладением.

Развенчаем этот миф: действительно рабов в условиях современного машинного производства не эксплуатируют. Такой формы общественных отношений, когда человек, сам выступает в роли орудия труда, находящегося в частной собственности, как скот, сейчас не наблюдается. Но допустим некоторые страны на заре капитализма вполне использовали самое настоящее рабство, причём в товарном хозяйстве. Опять же не какие-то экзотические государства, а например, цитадель современного развитого общества США — рабство негров южных штатов на хлопковых плантациях. Или часто встречалась эксплуатация рабов на рудниках допустим в Бразилии. Всё это существовало на базе не феодальных, а чисто капиталистических отношений.

Куда же исчезли рабы затем?

Выгоднее просто оказалось их заменить машинами и механизмами. Именно машины выполняют в современном обществе функцию рабов. В остальном же система не изменилась.

Почему же этого не произошло в Древней Греции и Риме? Получается, что рабовладельческая-античная цивилизация средиземноморских городов - гражданских полисов, была тем же капитализмом просто на его самой ранней стадией (до фазы промышленного переворота), и так и не поднялась на более высокую ступень.

Что помешало произойти этому переходу? Протокаста собственников была подчинена кастой воинов, как это случалось часто в человеческой истории, и это затормозило её прогресс. В Греции эту роль выполнили завоевания Александра Македонского, и возникновение огромных эллинистических держав — восточных (воинских) в основе, но с греческой правящей верхушкой. На западе же Средиземноморья эту же роль сыграла империалистическая политика Рима. Каста собственников не смогла противостоять усилившемуся военному сословию и была просто пристёгнута, как подчинённый элемент к колеснице грандиозных завоеваний и процессу создания империй.

Действительно зачем совершать промышленный переворот и широко использовать труд наёмных рабочих, когда успешная завоевательная политика империи даёт постоянный приток дешёвых рабов? К тому же огромные рынки сбыта — существование многочисленных варварских племён и 

восточных государств лишали производство  жёсткой необходимости  интенсификации.

История древней Греции и Рима это история капитализма придушенного на  взлёте.

Поздняя Римская империя это уже типичное восточное  - военно-бюрократическое (кшатрийское)

государство. После кризиса третьего века нашей эры — тотальной смуты и  междоусобных  войн внутри Римской империи товарное производство сокращается, города пустеют, ремесло сосредотачивается в крупных поместьях, то есть из товарного переходит в категорию на заказ. Рабы же сажаются на землю в виде колонов, те крепостных. Перед нами уже экономика феодального общества.

С гибелью Римской империи и наступлением Средних веков процесс феодализации, т.е. превращение Европы в зону кшатрийской военно-феодальной формации, завершается.

Но, спустя несколько веков после этого грандиозного кризиса, очаги раннего капитализма появляются в Европе вновь.

Возникновение  повсеместно в XI -XIII веках самоуправляемых городов — коммун, как сосредоточения товарного ремесла, управляющихся выборными городскими общинами, было, по сути, возрождением городов-полисов по образцу античных. Некоторые из них  разрастаются в крупные самостоятельные государства - Генуя, Венеция, Флоренция. Вокруг одних складываются небольшие государства, другие начинают колониальную экспансию, а некоторые объединяются во влиятельные торговые союзы со своей армией, флотом и дипломатией — Ганзейский торговый союз северогерманских городов.

Хотя общества подобного типа в средневековье встречаются не только исключительно в Европе.

Видимо большой колониальной империей возникшей на маршруте Великого шёлкового пути был Хазарский каганат. Торговыми республиками были северорусские города Новгород и Псков.

Все вышеперечисленные очаги раннего капитализма средневековья, подобно своим античным прототипам, так и не выходят за рамки ранней стадии своего развития. Большинство из них, до конца своей истории не смогут стать независимыми от воинского сословия, т.е. подчинению власти феодалов и государств.

Но если отвлечься от частностей проявления подобных систем, и выявить некие общие закономерности — наблюдается примерно такая картина. Несмотря на огромный вклад, который вносили общества раннего капитализма в развитии техники, распространение знаний и расцвет культуры, большинство из них с экономической точки зрения представляли собой некоторым образом паразитическое явление.

Чем издревле торговали подобные фактории? В основном предметами роскоши — пряностями, и благовониями, дорогими тканями и изделиями ремесла, рабами. Всё это предметы потребления высших классов. Их обращение абсолютно не влияло на суть общественных отношений у народов, которые покупали эти товары. Наоборот, чаще всего стремление к господствующих классов к повышению своего престижного потребления приводило их к кризису. Правящие слои племенных,  феодальных и военно-бюрократических обществ, что бы покупать все эти блага увеличивали эксплуатацию, развязывали войны. Всё это усиливало нестабильность и ускоряло кризисы данных консервативных (застойных) обществ.

К тому же что бы существовал подобный «полис», по образцу античного нужна была во много раз большая по сравнению с ним, количественно населённая периферия, которая бы служила объектом неравноценной торговли.

Т.е. дорогие игрушки в виде предметов роскоши обменивались, допустим, небольшим городком греческих колонистов у больших масс племён, допустим скифов или кельтов на необходимые ресурсы (продовольствие, скот, рабов металлы и т. д.). Торгово-ремесленная фактория, как бы паразитировала на этих племенах.

В итоге для содержания одного жителя полиса нужна сотня, а может быть и больше туземцев-потребителей.

Интересно, что подобная закономерность наблюдалась и наблюдается и в более развитых капиталистических обществах близких к нашему времени. В Англии эпохи промышленного переворота в первой половине XIX века, самые большие капиталы делались на табаке и чае. Т.е. тех продуктах, без которых люди обходились веками, и теоретически могут и не потреблять вовсе.

Сутью капитализма всегда был неравноценный обмен. Символически его можно выразить так: зеркала, бусики и «огненная вода»  в обмен на дорогие ресурсы и материалы. Именно эта разница: цен на ресурсы и готовый товар создаёт «ножницы» неравноценной торговли и генерирует капитал, который скапливается в руках узкого слоя буржуазии, создавая эффект богатства и процветания подобных обществ. Порою капитализм вообще способен воспроизводить замкнутые экономические циклы абсурдные по сути, наподобие финансовых пирамид. Допустим, это так называемая треугольная торговля в Карибском море в XVIII веке. На плантациях Кубы выращивался сахарный тростник, из него гнали ром. Ром везли в Африку и покупали на него у негритянских племён рабов для тех же сахарных плантаций.

Этот замкнутый круг приносил огромные барыши всем участвовавшим в нём дельцам. Следствие этого — спаивание и разложение коренного населения Африки — войны племён для захвата рабов.

Англия в первой половине XIX века массами сбывала в Китай опиум, что в итоге привело к упадку его экономики, опиумным войнами и кризису политической системы.

Всё это лишь небольшой перечень «подвигов» раннего капитализма, которые легли в основу современной развитой и  высокоморальной буржуазной цивилизации.

И, несмотря на то, что развитый капитализм вовлёк в сферу обмена и продажи не только предметы роскоши, но практически всё от зубочисток до космических технологий, принцип неравноценной торговли здесь так же сохранился.

Дорогие изделия меняются на дешевое сырьё и ресурсы, что бы обеспечить всё те же «ножницы» неравноценной торговли.

Клуб современных промышленно развитых стран остаётся по прежнему вариацией всё того же древнейшего «полиса», существующего за счёт туземной периферии, служащей объектом скрытой эксплуатации.

 На основании вышесказанного довольно лицемерно выглядят попытки современного Запада экспортировать свой тип цивилизации вовне, т.е. свободную экономику и политическую демократию в страны развивающиеся. Всё население земли однозначно не может присоединиться к избранному числу жителей «полиса», поскольку тогда жителям его не с кем будет вести неравноценную торговлю. Уровень потребления материальных благ развитых стран, по определению не может быть для всех.

Чаще всего делается исключение только для узкой прослойки  элиты в эксплуатируемой стране — компрадорскую буржуазию и верную себе бюрократию верхи развитых стран порой действительно интегрируют в свой круг. Основная задача клуба «избранных» в мире — заставить слабо развитые страны открыть свои рынки для сбыта и предоставить ресурсы для эксплуатации.

Классическим примером страны «донора», для жителей правящего миром «полиса» является современная Россия. Наша страна с периода распада СССР почти полностью уничтожила свою производящую индустрию и существует большей частью за счёт вывоза природных ресурсов.

Теоретики же либеральной экономики утверждают, что в этом и заключается суть международного разделения труда. Действительно это разделение есть, но оно происходит явно с преференцией в чью-то пользу.